Ведьма на задании - Страница 9

– Ты серьезно?!

Молчание.

Ну и прекрасно, в конце концов я тоже люди, а люди хотят жрать, и слезть наконец-то с этого орудия пыток, по недоразумению названного седлом.

– Тпру, – сказала я, дернула поводья и начала слезать с коня. Так как везде было больно, то я это делала медленно и осторожно. Но наконец я оказалась на земле и даже нашла нужную мне седельную сумку с едой. Так и что тут у нас?

Ум, ням, ням, класс! Пирожки с капустой, вода, кусок сыра, и что-то еще, но это потом. Я наконец-то взглянула на спутника, и, как ни странно обнаружила его совсем рядом, он спустился с лошади, тихо подошел и теперь стоял за моей спиной.

Не найдя ничего лучше, я сунула ему в руки сыр и пошла от обочины на травку, где и начала располагаться с комфортом.

– У нас нет времени, – напряженно спокойный тон.

– Мням…

– Если мы не успеем в лес до заката, то можем вообще не ехать, – очень напряженный тон.

– Мнум, ум, – не менее вежливо, и чуть возмущенно.

– У тебя есть ровно пять минут на сборы, потом ты поедешь на моем коне, но перекинутая через седло, как мешок с картошкой.

Ледяной голос пробирал до костей, и не оставлял ни одной надежды на то, что это шутка. Я изрядно струхнула, взглянула в разъяренные глаза, вспомнила, что на грауров магия не действует и … уложилась в три минуты.

И вот опять седло, степь и прямая спина уже ненавистного граура впереди.

Я ведь ведьма. Попыталась я подбодрить себя, и причем боевая, третья в списке выпускников, не хухры-мухры, так сказать… Внушение помогло, я временно гордо разогнулась в седле, показала черной спине язык и очень довольная поехала дальше.

Еще через пол часа я начала стонать. Точнее петь, но песня так напоминала стоны умирающего (я почти им являлась), что не знаю как всадник, а его лошадь начала на меня нервно коситься, все время оборачиваясь назад.

После особенно заунывного куплета всадник не выдержал, развернул коня и подъехал ко мне, я заткнулась.

– Что с тобой, – возмущенно-холодное, а ему правду интернесно, или он так интересуется.

– Пою.

– Не надо.

– А ты мне не указывай, – вспылила я, – хочу пою, хочу не пою, ты вон тоже можешь попеть.

– Ты точно доедешь до леса? – явный интерес с оттенком сарказма.

– Да уж попытаюсь, – я возмутилась на столько, что подстегнула кобылу и оставшиеся несколько километров проскакала галопом, ох зря-я-я.

В лес въехал труп, который доехав до первой попавшейся поляны, рухнул с седла вниз, на родную землю. Где и окопался, решив бороться за каждую пядь.

Но Рул, не поведя и бровью, спешился там же, сказал: «Остановимся здесь», – (кто бы сомневался), и скинул свой осточертевший плащ.

Я лежала долго, и смотрела, как Рул притащил кучку хвороста, разжег костер и опять куда-то ушел.

Я лежала и смотрела на пылающий костер. Мне вообще нравилось смотреть на пламя, еще в детстве, сидя у камина, я любила слушать бабушкины истории и смотреть в огонь. Мне чудились в нем фигуры сказочных драконов, бесстрашных рыцарей со своими прекрасными принцессами, но больше всего я хотела хоть раз углядеть в камине переливчатую шкурку огненной саламандры, бабушка говорила, что саламандра любит путешествовать из одного костра в другой мгновенно, так что был шанс углядеть ее и здесь.

Но тут появился Рол и грузил с плеч двух крупных зайцев.

– Сможешь приготовить?

– Ага, – уверенно сказала я и все-таки встала с земли.

Подойдя к двум небольшим тушкам, я взглянула в их мертвые глаза. Зайчиков сразу стало жалко, но так хотелось есть.

Я взглянула на Рола. Он сидел спиной ко мне и рылся в сумке, костер подсвечивал смуглую до черноты (маскировка подводила) кожу, и с удовольствием ловил блики отражений в черных как вороново перо волосах.

– Дай нож.

На меня взглянули два очень подозрительных глаза. Я тут же представила, как подкрадываюсь к грауру и со зловещим хохотом вонзаю нож ему в ухо.

Он видимо тоже это представил, так как нож все-таки отдал.

Я переключилась на зайцев. Помнится когда-то мы разделывали лягушек. Результат – у одной девочки случилась истерика и два сердечных приступа у лягушек, они не перенесли мучений собратьев, которых разделывали самыми извращенными магическими способами. Почему извращенными? А вы дайте студенту-практиканту короткое разделочное заклинание, и убедитесь, что 4 ошибки в слове из 3-х букв – это далеко не предел, а уж последствий может быть куда больше, причем все такие неожиданные, что сильно позеленевший учитель сбежал от нас уже на второй минуте практики.

Ну это все эмоции. Я вновь взглянула на двух пушистых заек, вздохнула, взяла первого попавшегося, пришпилила его ножом к земле и речитативом произнесла заклинание.

Вышло почти идеально, почти, это потому, что освежеванная и уже без внутренностей тушка все так же лежала на земле, все так же нанизанная на длинный нож, а вот внутренности со шкуркой были разбросаны по всей поляне. Оглядев себя, и убедившись, что жива, я взглянула на Рола.

Он сидел, гордо выпрямившись, несмотря на то, что на ухе у него слабо покачивался кишечник, а с лица медленно сползала распластанная по нему шкурка. Естественно внутренняя сторона пришлась на лицо, а пушистая наружу.

Я ойкнула и попыталась скрыться в кустах. Не доползла. Шкурка мягко шлепнулась на землю а немигающие желтые глаза яростно смотрели на меня.

– Я случайно, – проблеяла я. Еще бы я это сделала специально специально.

Граур неожиданно резко встал, снял с уха кишечник и бросил в костер.

Убьет.

– Ведьма! – точно убьет, – если ты будешь еще колдовать в моем присутствии, то потрудись сообщить об этом заранее, – рявкнул он.